В субботу, после физкультуры, они могли бы весело умчаться на дачу. Но пришли в 21 кабинет, и один за другим оживали люди, которые когда-то ходили по тем же улицам, где ходим мы, любили, встречались, расставались, растили детей... Чтобы навеки остаться в промёрзшей ленинградской земле.
Вчера мы с десятиклассниками читали блокадные поминальные списки.
Всячески стараюсь избегать слова «акция», слишком уж его затаскали. Лев Яковлевич Лурье нашёл нужные слова: «Соборное поминание имён».
На сайте «Блокада Ленинграда» есть список погибших. Создала документ, Дима и Лёша присоединились к работе. Хотели прочесть имена людей, которые жили на улицах вокруг нашей школы. Потом осознали, что это невозможно: только на улице Седова (она в 1941 году была гораздо короче, чем сейчас) — больше 800 человек.
Была мысль развесить списки на парадных домов, осторожные взрослые напомнили о защите персональных данных. Хорошо. Но вокруг кабинета никто не запретит.
У других классов возникли вопросы, которые вылились в долгие разговоры, о чём ни секунды не сожалею.
За полтора часа назвали 183 имени. Вряд ли набрался десяток, где указано место захоронения. Каждую минуту звучало: «Неизвестно, неизвестно, неизвестно...»
В списках были разные люди: и 1878, и 1941 года рождения, дата смерти у многих одна — 1942 год.
Вчера мы с десятиклассниками читали блокадные поминальные списки.
Всячески стараюсь избегать слова «акция», слишком уж его затаскали. Лев Яковлевич Лурье нашёл нужные слова: «Соборное поминание имён».
На сайте «Блокада Ленинграда» есть список погибших. Создала документ, Дима и Лёша присоединились к работе. Хотели прочесть имена людей, которые жили на улицах вокруг нашей школы. Потом осознали, что это невозможно: только на улице Седова (она в 1941 году была гораздо короче, чем сейчас) — больше 800 человек.
Была мысль развесить списки на парадных домов, осторожные взрослые напомнили о защите персональных данных. Хорошо. Но вокруг кабинета никто не запретит.
У других классов возникли вопросы, которые вылились в долгие разговоры, о чём ни секунды не сожалею.
За полтора часа назвали 183 имени. Вряд ли набрался десяток, где указано место захоронения. Каждую минуту звучало: «Неизвестно, неизвестно, неизвестно...»
В списках были разные люди: и 1878, и 1941 года рождения, дата смерти у многих одна — 1942 год.
* * *
Тильтиль. Да.
Бабушка Тиль. Ну вот, всякий раз, как вы о нас подумаете, мы просыпаемся и снова видим вас.
Тильтиль. Значит, стоит лишь...
Бабушка Тиль. Да ты же сам это отлично знаешь.
(Морис Метерлинк. «Синяя птица»)
